не уверена совсем... может, удалю потом...

Часть 3.

При каждом всхлипе "сестры" сердце Глеба больно сжималось, но он не пытался остановить ее рыданий, он понимал, что ей нужно было выплакаться. Конечно, слезы не излечат израненную душу полностью, но хотя бы часть боли выйдет с ними, а это уже не мало. Иногда сквозь соленые потоки Лериной боли прорывались обрывки фраз: "Дениска", "почему", как дальше", "страшно". Один из таких обрывков заставил Глеба вздрогнуть, он отчетливо услышал: "... теперь совсем одна..." - эти слова ледяным ножом вонзились ему в сердце. Глеб осторожно приподнял Лерину голову и, заглянув в ее красные, полные отчаяния, глаза прошептал:
- Не говори так. Ты не одна, я... мы с тобой. - она крепко зажмурилась, еле заметно кивнула и снова опустила голову ему на грудь.

Глеб не знал, сколько прошло времени, его черная рубашка была уже насквозь мокрой от Лериных слез, он ощущал кожей их влажную прохладу. Небо на Востоке заметно посветлело, холодное дождливое  утро опускалось на Реутов. Лера наконец затихла на груди "брата". Он выждал еще какое-то время, а затем, убедившись, что она уснула, аккуратно отнес ее на кровать, боясь разбудить. Страх этот оказался напрасным, нервное опустошение и три бессонные ночи сделали свое дело: девушка крепко спала. С облегчением вздохнув, Глеб снова сел в кресло и задумался. Все было так странно: за эту страшную ночь, ночь после похорон Дениса, они стали так близки, ближе, чем за предыдущие семь лет вместе взятые. Лера впервые не закрылась перед ним, не отвернулась, она доверила ему свою боль, единственное, что у нее сейчас было в избытке. Глеб надеялся, что это откровение не было мимолетной слабостью, мысль о том, что теперь Лера сможет верить ему, принять его заботу, делиться с ним, была, пожалуй, первой светлой мыслью, посетившей его за последние дни, а может,  даже и месяцы.

***
Срочная операция не позволила Гордееву присутствовать на похоронах Дениса. Худшую ситуацию вообразить было трудно: в один из самых страшных дней Лериной жизни, его не оказалось рядом, да и в день смерти Дениса он не оказал ей должной поддержки, с того дня им так и не удалось поговорить. Все эти огрехи нужно было срочно исправлять, но как - для хирурга этот вопрос оставался открытым. Надеясь только на интуицию и, возможно, на Божью помощь, он наконец нажал на кнопку дверного звонка. С самого начала все пошло не так, как ему хотелось: дверь открыл Глеб. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, на лицах обоих читалась откровенная неприязнь.

- Лера дома? - наконец нарушил молчание Гордеев.
- Вы уверены, что она захочет вас видеть?
- Вопросом на вопрос не вежливо отвечать, вас, доктор Лобов, этому не научили? Вы Лере скажите, что я пришел, а мы уж как-нибудь сами разберемся. - наигранная вежливость в голосе хирурга выдавала волнение, он и сам не знал, захочет ли Лера с ним разговаривать. Глеб лишь озвучил его мысли, чем сильно разозлил Гордеева, который и так был на взводе. Это не ускользнуло от Глеба.
- Сию минуту, - сказал он и, развернувшись, пошел в сторону Лериной комнаты, даже не предложив Гордееву войти.

Несколько минут ожидания показались часами, в голове  хирурга не осталось ни одной заготовленной с таким старанием фразы. Почему-то ему казалось, что разговор с Лерой не принесет ничего хорошего. Всегда самоуверенный донельзя, сейчас он больше напоминал школьника, кусавшего ногти перед  первым свиданием. Наконец в прихожей показалась Лера. Ледяная скользкая рука сдавила его горло изнутри, когда он взглянул на свою невесту. Дело было даже не в том, что она была похожа на собственную тень, что ее потухшие глаза были красными от слез и бессонницы, все это было вполне ожидаемо. Его испугал ее взгляд, обдавший холодом, не суливший ни капли надежды...

- Здравствуй, Лера. Прости, что не смог вчера... Как ты? - он боялся смотреть ей в глаза, просто не мог.
- Все в порядке. - голос был ледянее взгляда, Гордеев непроизвольно поежился, но мужественно продолжил:
- Лер, возвращайся домой... - минутное молчание, взгляд Леры прямо в глаза, в этот момент он понял все, от ее слов и голоса упало сердце:
- Саша, я дома... Прости... я пойду... устала. - она медленно закрыла дверь прямо перед его носом.
"Ну, вот и все... это конец..." - пронеслось в его голове.

Отредактировано Lovethesun (2008-07-04 04:44:18)

Часть 5.

Ветер разогнал тучи, чистое ночное небо было усыпано звездами. Покосившаяся дверь со скрипом открылась, и Глеб вышел на улицу. Свежий деревенский воздух, не знающий выхлопных газов и дыма заводских труб, опьянял. Окинув взглядом заросший участок, Глеб присел на лавочку у дома и закурил. Ему до сих пор не верилось, что Лера так просто согласилась сбежать из города в это Богом забытое место, сбежать с ним.

Когда она вернулась сегодня домой, он заметил в ней перемену: в глазах больше не было той страшной, опустошающей боли, которая поселилась в них со смертью брата. Но Глеб не стал ни о чем расспрашивать, боялся вновь разбудить эту боль. Он рассказал ей о своей идее, мысленно подготовившись к долгим уговорам, но они не понадобились. Лера, подумав несколько минут, согласилась. Глеб решил не ждать до утра, ведь за ночь она могла и передумать, и вот, собравшись на скорую руку, они выехали из города. По дороге Лера уснула. Поплутав немного по ужасным сельским дорогам, состоявшим, казалось, исключительно из ям и кочек, Глеб наконец нашел нужную деревеньку и нужный дом, маленькое одноэтажное строение с двумя комнатами и кухней-верандой. Такую глушь Глеб видел впервые в жизни, но это его только радовало. Лишь сейчас, здесь, он понял, насколько устал, устал от всего и от всех: от города с его бесконечными машинами, людьми, суетой, даже от дома, от него , наверное, в первую очередь. Со смертью Дениса дома стало так тихо и страшно, напряжение чувствовалось в каждом углу, в каждом сантиметре воздуха. в каждом звуке. А здесь, в сотне километров от Реутова, дышалось так легко и свободно, и мысли в голове становились на места. А все его мысли были об одном, вернее, об одной, о той, что сейчас спала на старенькой кровати в нескольких метрах от него. Глеб думал о том, что было сейчас самым главным, о том, как заставить Леру вновь полюбить жизнь, поверить в то, что все еще может быть хорошо, а заодно было бы неплохо убедить в этом и себя. По началу план казался Глебу безупречным: деревня, глухомань, минимум того, что напоминало бы о случившемся, все это было, конечно, превосходно, но теперь ему стало как-то не по себе. Он понял, что совершенно не представляет, как вести себя с Лерой, что ей говорить, как вылечить ее израненную душу, как вытянуть из нее боль и страх. Никогда еще Глеб не оставался с Лерой наедине надолго, а когда они бывали одни, обычно ничего хорошего из этого не выходило, и виной тому всегда был он. Не самые приятные воспоминания о всех гадостях и мерзостях, которые он успел сделать Лере за последние семь лет, нахлынули на него. Глеб тряхнул головой и, глядя в темноту, прошептал:

- Теперь все будет по-другому, я обещаю! Больше никогда, Лера, я не сделаю тебе больно, никогда. - он еле заметно улыбнулся, вспомнив слова отца: "Только положительные эмоции" - Да, именно так, только самые положительные. С тебя достаточно боли и страданий, ты должна быть счастлива... Только как мне сделать тебя счастливой? - Глеб поднял глаза в темное ночное небо, будто прося у него помощи, подсказки. Вдруг он заметил, как упала звезда, зажмурившись, он, никогда раньше не веривший приметам, загадал свое главное желание: "Пусть Лера будет счастлива... умоляю..." Выкурив еще одну сигарету, он поднялся, вдохнул полной грудью прохладного и такого свежего ночного воздуха и вошел в дом. Чуть не врезавшись в огромную, занимающую добрую половину дома, печку, он заглянул в одну из комнат. Лера крепко спала, сжимая своего плюшевого мишку, которого не забыла захватить с собой в спешных сборах. Глеб улыбнулся: сейчас она была так похожа на маленькую девочку, такую беззащитную, наивную и бесконечно милую. Несколько минут полюбовавшись ею, Глеб осторожно прикрыл за собой дверь. Дойдя до второй комнаты, он буквально рухнул на кровать, свежий воздух действовал лучше всякого снотворного, сон моментально принял Глеба в свои объятия.

***

Глеб проснулся, когда Солнце было уже довольно высоко. Открыв глаза, он понял, что проспал всю ночь без подушки и одеяла, уткнувшись носом в старенькое покрывало в цветочек. Вспомнив о бесконечных пьяных вечеринках, после которых он почти всегда засыпал в подобном положении, Глеб усмехнулся и резко поднялся. Бросив привычный взгляд на запястье левой руки, он увидел что уже начало двенадцатого. Гадая, проснулась ли Лера или нет, Глеб, стараясь не шуметь, двинулся в сторону второй спальни. Заглянув туда, он снова не смог сдержать улыбки, Лера все еще спала, лучики солнца, прорывающиеся сквозь тюль, играли в прятки в ее волосах. Последив немного за этой игрой, Глеб решил соорудить что-то к завтраку. Это оказалось довольно трудной задачей, ведь вчера они вспомнили о продуктах уже на окраине города, возвращаться в центр было лень и они заехали в какой-то маленький магазинчик не отличавшийся широтой ассортимента. Изо всех сил напрягая свою кулинарную фантазию, Глеб вышел во двор, чтобы набрать воды из колодца. На соседнем участке он увидел женщину, кормившую кур, не долго думая он последовал прямиком к новым соседям. Женщина безумно обрадовалась столь необычному гостю, и тараторила без умолку. Оказалось, что у нее есть не только куры, но и две коровы, собака и муж-тракторист. Через полчаса , узнав все что можно и нельзя о жизни, наверное, каждого обитателя этой маленькой деревеньки, Глеб ввалился на кухню, прогибаясь под тяжестью добычи, и принялся за готовку. Благо теперь с продуктами не было проблем: женщина, отказавшись принять какие-либо деньги, снабдила его несколькими десятками яиц, бидоном парного молока, домашним творогом, сметаной, маслом и хлебом, испеченным в русской печке, а также банками с самыми разными вареньями и соленьями  и всякой всячиной типа муки, сахара и соли. Увлеченный процессом приготовления пищи, который стоил ему немалых усилий, Глеб не заметил, как Лера, сладко потягиваясь, вошла на кухню. Несколько минут она с удивлением наблюдала за происходящим, никогда девушка не видела Глеба в роли повара, но, судя по аппетитным запахам, распространившимся по дому, беспокоиться за завтрак не стоило.

- М-м-м-м, как вкусно пахнет...  - наконец решила обратить на себя внимание Лера.
- Доброе утро. Как спалось?
- Отлично, давно так не высыпалась. Только я  жутко голодная, это все, наверное, свежий воздух... - она жалобно посмотрела на "брата".
- Сейчас все уже будет готово. Там в умывальнике чистая вода, умойся, а я пока тут все доделаю. - улыбнулся Глеб.

Пять минут спустя Лера и Глеб уже сидели за столом и с аппетитом поедали сырники со сметаной и ароматным клубничным вареньем. Наевшись до отвала, они решили прогуляться и заодно осмотреть окрестности. Они долго бродили по деревенским улочкам, то и дело встречая удивленные взгляды местных жителей, это было не удивительно: "городские" были здесь не частыми гостями. Через некоторое время они вышли к речке, журчание ее быстро текущей воды успокаивало. Неожиданно у Глеба зазвонил телефон, принимающий сигнал, как оказалось, даже в такой глуши.

- Это отец, я забыл ему вчера позвонить и сказать, что все в порядке. - сказал он и снял трубку.

Поговорив с Олегом Викторовичем, Глеб огляделся и увидел, что Лера сидит немного поодаль и, глядя на блестящую на Солнце воду, задумчиво водит веточкой по земле. Он подошел ближе и, приглядевшись, увидел в неглубоких линиях, медленно выводимых ею, контур бабочки, рядом он заметил еще одну, уже готовую бабочку поменьше второй. Некоторое время он молча наблюдал за тем, как еще несколько бабочек выпорхнули из-под Лериной руки. Вдруг глаза его загорелись, словно на него снизошло озарение, но Лера, полностью погруженная в свои мысли, ничего не заметила. Глебу не хотелось ее отвлекать, но пришедшая в голову идея не давала покоя, требовала немедленных действий, так что он все же решился нарушить задумчивый процесс создания чешуекрылых красавиц и сказал:

- Лер, слушай, я в город съезжу, в нормальный магазин, а то нельзя же только дарами местных аборигенов питаться. У тебя есть особые заказы?
- Да нет, - повернувшись к нему, ответила она. - На твое усмотрение.
- Ну,  ладно. - он немного колебался, не хотелось ему оставлять Леру одну, но внимательно посмотрев в ее глаза и не увидев там ничего, что могло бы вызвать опасения, он все же решился осуществить свой замысел именно сегодня. - Тогда я полетел, а то не хочу поздно возвращаться. На обед себе что-нибудь найдешь. Давай, не скучай.
- Ага. - все так же задумчиво кивнула Лера, видно было, что она совсем его не слушает.

***

Пока машина Глеба неслась по шоссе в сторону Реутова, идея Лобова-младшего обросла новыми деталями и превратилась в самый настоящий, только ни капельки не коварный,  а даже совсем наоборот, план. Через полтора часа Глеб уже подъехал к своему дому. Ни отца, ни матери не было, что очень его обрадовало. Он побежал прямиком на чердак, отгоняя страх не найти желанную вещь. Он понимал, что мать спокойно могла выбросить ее, вернее его, на помойку, но надежда все-таки умирает последней...

Минут сорок ушло на то, чтобы перерыть покрытые толстым слоем пыли старые вещи. Наконец его труд был вознагражден: из вороха тряпья, газет и журналов Глеб извлек большой черный футляр. С замиранием сердца он открыл не сразу поддавшийся замок, несколько минут, не отрываясь, смотрел внутрь. Воспоминания юности захлестнули Глеба. Ему 17 лет, год окончания школы,серьезный, тяжелый  разговор с отцом, разбивший вдребезги мечты о будущем.
"-Глупости, Глеб! Ты что, рехнулся?! Что это за занятие!!! Поигрался и хватит! Тебе нужна НОРМАЛЬНАЯ профессия!!!"
"- Пап, чем эта не нормальная? Я не хочу ничего другого!"
"- Я сказал НЕТ! Это не обсуждается! Будешь поступать в медицинский, без разговоров!!!"
"- Ха! Я туда экзамены в жизни не сдам! Биология и химия - насмешил!"
"- Еще как сдашь! Поверь мне, как миленький сдашь! Все, тема закрыта! И чтобы я больше этой штуки у тебя не видел! Хватит! Пора взрослеть!"

Обида с новой силой проснулась в Глебе. Он зажмурился и медленно провел рукой по запыленному металлу. Закрыв футляр, он вышел с ним с чердака. Ему еще предстояло осуществить вторую часть его плана. Даже не зайдя себе в комнату, он сел в машину и поехал в центр, где было множество самых разных магазинов, среди которых Глеб очень надеялся найти нужную ему лавочку. Он нашел ее почти сразу, даже не лавочку а большой специализированный магазин. Две милые продавщицы помогли ему, ничего не понимавшему в этом вопросе, с выбором, указав на самые лучшие из своих товаров. Чуть не забыв заехать за продуктами, Глеб помчал машину в сторону деревни. Всю дорогу он нервно курил, пытаясь угадать Лерину реакцию на свою затею, и то и дело поглядывал в зеркало на заднее сидение. Там, в большой спортивной сумке, томились две несбывшиеся некогда мечты: его и ее.

Отредактировано Lovethesun (2008-07-08 00:59:27)

знаю, что эта часть, наверное,  слабовата и сыровата... писалась она с неимоверным трудом, думала даже, что не напишу, вовсе брошу это дело... но написала-таки... вся сжалась в комок и мужественно жду тапки, помидоры и прочую всячину.

Часть 7.

Звук глухого удара чего-то не слишком тяжелого о землю вернул Глеба в реальность. Последний такт растворился в воздухе и он открыл глаза. Стемнело. На ночном небе загорались первые звезды. Глеб оглянулся по сторонам, пытаясь понять что и откуда упало. Взгляд его зацепился за что-то белое, валяющееся у лавочки. Подойдя ближе, он понял, что это тот самый альбом, который он привез для Леры. Глеб поднял с земли стопку листов, перевязанных тонкой голубой лентой и увидел на первом из них карандашный набросок руки, пальцы которой перебирали клапаны саксофона. Еле заметная улыбка коснулась уголков его губ, исчезнув так же быстро, как и появилась. Он заметил, что одна из линий проведена так, будто рука художника дрогнула и карандаш съехал. В сердце его закралось нехорошее предчувствие. Он поспешил в дом и,  кое-как засунув  саксофон обратно в футляр, направился к спальне, в которой обосновалась Лера.

Из-под белой обшарпанной двери пробивался мягкий свет. "Может, она спит? Тогда зачем свет? Все еще злится? Тогда почему вышла рисовать? И зачем бросила альбом на землю и ушла?" - мысли бешеными скачками кидались от одного вопроса к другому, а ответов так и не было.   Несколько минут Глеб, затаив дыхание, простоял у этой, видавшей виды, двери. Он изо всех сил прислушивался, пытаясь уловить хоть малейший звук, который намекнул бы ему на то, что происходит за стенкой, но все было тщетно. Наконец, не в силах больше слушать эту звенящую, пугающую тишину, он тихонько постучал и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату.

Лера сидела на кровати, поджав ноги под себя, точно так же, как в ночь после похорон. Стук и последовавший за ним звук открывающейся двери отвлек ее от фотоальбома, который она держала в руках. Глеб узнал в нем семейный альбом Чеховых, который видел всего несколько раз и то мельком. Он успел заметить на лице "сестры" свежие дорожки слез, которые она тут же поспешила стереть. В ее глазах снова появились холод и пустота, они словно говорили: "Не подходи, мне ничего не нужно".
"Закрылась... опять" - промелькнуло у него в голове. Глеб с трудом подавил вздох отчаяния, норовивший вырваться у него из груди, и подошел ближе. Ледяной взгляд любимых глаз путал мысли, лишал дара речи, сбиваясь на каждом слове он заговорил первым:

- Лера... что случилось? Ты... я тут... вот... на земле валялось... - он протянул ей альбом и понял, что этого делать не следовало.  В ее глазах неожиданно вспыхнула ярость, такой он ее еще ни разу не видел. Она молча перевела испепеляющий взгляд на его протянутую руку, судорожно сжимавшую несчастные листы, а затем резко посмотрела ему прямо в глаза и тихо заговорила, будто зашипела:
- Что ты ко мне пристал с этим рисованием? Что ты вообще ко мне пристал? Зачем привез сюда? Зачем все это? - ее шепот, постепенно набирая громкость, перерос в крик. - Чего ты хочешь от меня? Чтоб я жила дальше так, как будто ничего не случилось? Как будто Денис не умирал? Как будто его вообще не было? Ах, какая неприятность, братик преставился, давайте забудем это маленькое недоразумение и ... - Глеб не дал ей закончить, каждое Лерино слово было для него сродни удару ржавым ножом в самое сердце, он ожидал от нее чего угодно, но только не таких страшных упреков. Боль и обида захлестнули его, и он сорвался:
- Что ты несешь?! Как ты можешь такое говорить?!  Ты что, действительно думаешь, что смерть Дениса коснулась только тебя, что только тебе больно, что только ты страдаешь?! Разуй глаза!!! Вокруг тебя тоже есть люди и им тоже бывает больно! Я любил Дениску, он был моим братом!!!Как ты не поймешь!!! Ты...Ты никого и ничего не желаешь замечать!!! Я не ожидал от тебя такого! Ты ведешь себя как последняя...эгоистка!!! - Глеб  резко отвернулся от нее,тяжело дыша,  швырнул альбом в сторону и хотел было уйти, убежать, куда-нибудь подальше отсюда, от нее, но сдавленный голос, позвавший его по имени заставил оглянуться. Лера стояла посреди комнаты и  вся дрожала, будто ее выгнали на сорокоградусный мороз, глаза ее наполнились слезами. Вся злость моментально схлынула, Глеб бросился к ней и прижав к себе, произнес срывающимся голосом :
- Лера, Лер...прости, я...я не хотел... - уткнувшись в его грудь, захлебываясь в собственных слезах, она шептала:
- Нет... все так... все правда... я... не должна была... я не... не знаю... что на меня ... нашло... Глеб, про-сти меня...я... - дальше разобрать что-либо не представлялось никакой возможности, рыдания, которые она пыталась сдерживать, наконец вырвались наружу и она отдалась в их власть.

Глеб гладил ее по голове и спине, пытаясь хоть как-то успокоить. Он и сам не совсем понимал, что только что произошло. Слова, которые они друг другу сказали, вернее, прокричали, были ужасными. Наверное, это боль, которая залегла в их сердцах, вырвалась наружу, и словно разбуженная змея, начала испускать яд во все стороны. Нужно было что-то делать с этой болью, ведь если она снова уснет, кто даст гарантии, что она больше  не проснется. А новое ее пробуждение может иметь куда более тяжкие последствия. Боль нельзя душить, ее ответный удар может быть страшен, она наносит его исподтишка, в самый неожиданный момент, и часто мы не в силах справиться с таким ответным выпадом. Но что же тогда делать с болью, если не прятать ее? О ней нужно говорить, ею нужно делиться, конечно, только с самыми близкими людьми, с теми, кто не оттолкнет, а поддержит. Разделенная пополам боль теряет свою силу,  и хотя она еще долго может испускать свой яд, он уже не так опасен, а постепенно и он иссякнет. Только вместе можно победить, преодолеть боль. По одиночке она сожрет каждого, кто встретиться ей на пути, не оставив от его души ничего.

***

Никто из них не знал, сколько прошло времени. Наконец, Лера немного успокоилась, к ней снова вернулась способность ясно мыслить и  более менее членораздельно говорить . Она осторожно отстранилась от Глеба и тяжело опустилась на кровать. Он сел рядом. Пауза затягивалась, оба понимали, что нужно поговорить, но начать никто не решался. Глубоко вздохнув, Лера все же заговорила:
- Глеб... прости... я правда не знаю...
- Не надо, не извиняйся... тебе тяжело, я все понимаю... это ты меня прости... я не должен был...  - прервал ее извинения Глеб.
- Нет, ты все верно сказал... я действительно ничего не замечала... замкнулась на своей боли... не думала ни о ком... так нельзя... - по щекам ее снова потекли крупные слезы, но она продолжала, ей нужно было выговориться. - Мне страшно... очень страшно... я не знаю, как теперь жить... После того как мама и папа... после аварии у меня остался только Дениска... я жила только мыслью о нем... Когда я узнала, что он болен... я бросила рисование, у меня не осталось ни одной мечты, кроме того, чтобы Дениска поправился... я пообщела Денису, маме с папой и себе, что не позволю ему умереть... что все будте хорошо... что он обязательно выздоровеет - Лера замолчала на минуту, чтобы перевести дыхание.

Глеб видел, что каждое слово дается ей с огромным трудом, ему было больно смотреть на то, как она мучается, но он понимал,  что ей необходим этот разговор, чтобы справиться со всем, что обрушилось на ее хрупкие плечи. Она взвалила на себя слишком много. После смерти родителей она пообещала себе быть сильной, всегда и везде, ради того, что у нее осталось, ради Дениски. Она была как дикий плющ,  обвивающий своими крепкими стеблями дерево, единственную опору, которой для нее стал младший брат. И вот  теперь этой опоры больше нет, и плющ рухнул на землю, запутавшись в собственных стеблях.

- Я не смогла... не сдержала обещание. - после минутной передышки продолжила Лера. - Я так увлеклась этой новой жизнью... с Сашей...  играми в детектива... я совсем забросила Дениса... а потом и вообще... уехала от него... это... это...я во всем... виновата...  - слезы снова душили ее. Теряя последние силы, она уже сама уткнулась в плечо Глеба и тихонько заплакала.
- Ну что ты такое говоришь... ты ни в чем не виновата... просто так случилось... Мучая себя, ты ничем не поможешь Денису, пойми... - Глеб зажмурился, пытаясь скрыть набежавшие слезы. Ему тоже было трудно говорить, все это время он старательно прятал подальше мысли о брате, слишком тяжелые мысли. - Пойми, он умер и его не вернешь... но ты, ты жива... сейчас кажется, что мир вокруг рухнул... но он есть... он стоит... и ты должна встать... я не говорю, что нужно забыть... нет! Нужно пережить это...иначе нельзя... ты обязательно справишься! Мы справимся... - больше всего он боялся, что она спросит:"Как?",  ведь он не знал ответа на этот вопрос. Он знал только, что так будет, что по-другому не может быть. Она справится, а как, это знает только время... Но Лера не спросила, она вообще больше ничего не говорила, а только сильнее прижалась к нему. Глеб тоже не сказал больше ни слова, все было уже сказано, теперь осталось только ждать.Он нежно обнял Леру и поцеловал ее мягкие, растрепавшиеся волосы. Так они просидели очень долго, растворяя свою боль, поделенную наконец пополам, в абсолютной тишине маленького деревенского домика...

Отредактировано Lovethesun (2008-07-12 22:05:36)

замерла в ожидании комментариев...

Часть 9.

Смысл есть... ЛЮБОВЬ (с) /к/ф "Богиня: как я полюбила"/

Лера тряслась в душном автобусе, переполненном разного рода пассажирами, пытаясь обдумать события этого дня. Оторвав взгляд от спинки соседнего сидения она увидела, что старенький пазик подбирается к остановке "Кладбище". Как бы Лере не хотелось поскорее вновь окунуться в умиротворяюще спокойную глушь деревни, она решила сойти, ведь, кто знает, когда ей еще представится случай навестить родных.

- Здравствуй, мамочка, папа, Дениска... - прошептала девушка, положив на могилы купленные у входа на кладбище алые розы. - Я так по вам скучаю... Если бы вы знали, как мне вас не хватает... - она подняла глаза к ясному весеннему небу. - Я верю, что вы видите меня... знаете, что происходит в моей жизни... Мне так нужен ваш совет, ваша поддержка... как  же тяжело все решать одной... - грустно вздохнув, Лера замолчала. Ее взгляд скользнул по запястью. - Господи, Глеб там меня, наверное, заждался... обещала же недолго, а сама...Я побегу. До свидания, любимые мои, родные.  - с этими словами она развернулась и поспешила обратно к остановке.

***

Глеб уже минут двадцать мерил гостиную шагами. Голова его разрывалась от мыслей, тревога, проснувшаяся в сердце в тот момент, когда за Лерой закрылась дверь, со страшной силой набирала обороты. Он всячески пытался отвлечь себя, но ничего не получалось: компьютер безжалостно обыграл его в шахматы, за минуту объявив ему шах и мат, книгу, которую он читал, будто подменили китайской, и даже в экране телевизора ему виделось только Лерино лицо. Обратив целую пачку сигарет в гору  окурков, он было подошел к бару. Но вспомнив, что ему, еще, может быть, придется возвращаться в деревню, на что он искренне надеялся, Глеб оставил идею успокоить нервы любимым отцовским коньяком и, опустившись на диван, снова закурил.

"Секреты, секреты... почему ты так боишься быть со мной откровенной???  - он сотый раз посмотрел на настенные часы. - Господи, Лера! Ну какое дело можно делать четыре часа!!! Где же ты, родная? - Глеб зажмурился, по его спине ледяной волной прокатилась дрожь. - А может, ты решила не возвращаться? Может, ты снова у него? - он тряхнул головой, словно пытаясь выкинуть из нее эту мысль. - Нет! Ты бы позвонила! Ты бы не смогла вот так, ни сказав не слова , меня тут бросить... ты же знаешь, что я тебя жду... или тебе все равно?!" - его мысли были прерваны долгожданным звуком открывающейся входной двери. - "Наконец-то! Так, главное сейчас не наговорить ей всякой ерунды! Спокойствие, только спокойствие... Блин, тоже мне, Карлсон нашелся..." - при виде Леры он вскочил с дивана и, стараясь не выдать волнения, подошел к ней.

- Привет, сестренка. Ну и как там твое "дело"? Теперь можешь открыть мне страшную тайну. - сказал он, про себя порадовавшись тому, что наконец научился управлять своим голосом. Ни намека на внутреннюю дрожь, только тепло и немного иронии.
- Только если ты объяснишь, почему не рассказал мне о своей! - а вот Лерин голос не отличался особым послушанием, в нем звонко звучала обида.
- Ты о чем? Лер, я... - ее строгий взгляд не дал ему ни малейшего шанса и дальше ломать комедию. Он прекрасно понимал, что она имеет в виду. Отведя глаза в сторону он продолжил все же предательски дрогнувшим голосом. - Лера, я не хотел тебя волновать... я собирался сказать... но... не знал как... мне казалось, ты будешь против моего решения...  Как ты, кстати, о нем узнала?
- Я была в больнице, а там...  там мне все и рассказали. - конец фразы получился немного скомканным, Лера не хотела сейчас пересказывать свой разговор с Гордеевым. Но Глеб ничего не заметил.
- Ясно. Осуждаешь? Презираешь? - по лицу его скользнула болезненная ухмылка.
- Нет! Вовсе нет! Я так тебя понимаю... я ... я... сама сегодня забрала документы... - Глеб уставился на нее, открыв рот в беззвучном вопле изумления. Когда, по прошествии нескольких минут, дар речи вернулся к нему, он сумел-таки собрать разбегающиеся мысли и составить из них вопрос, на который Лере сегодня уже один раз пришлось  ответить:
-  ЧТО ты сделала? Как? Зачем? Это что, из-за меня? Ты с ума сошла? - протараторил он, захлебываясь в собственных словах.
- Нет, ты тут совершенно не причем! Я узнала все уже после... Я... Просто я так хочу... ты-то можешь меня понять! Пожалуйста, не заставляй меня объяснять... так нужно, поверь, так будет лучше. Это единственно правильное решение! И это мое решение! Я в нем уверена! - Лера посмотрела ему прямо в глаза, моля о том, чтобы он понял. Почему-то именно его поддержка и понимание были для нее сейчас важнее всего.
- Хорошо. Если ты знаешь, что делаешь... В конце концов, действительно, не мне тебя судить и отговаривать... сам-то... - он попытался улыбнуться. И, хотя улыбка вышла все же немного напряженной, атмосфера заметно разрядилась. - Только вот тебе предстоит тяжелый разговор с отцом, уж поверь моему опыту.
- Ой... я же забыла зайти к Олегу Викторовичу... Придется тут его подождать...
- Ну, ждать надо будет долго. Он в Москве, его дня четыре не будет. Так что, мы остаемся? - Глеб пытался говорить как можно более бодро, но в голосе его все же проскальзывали грустные нотки, оставаться в городе совсем не хотелось, ведь мать до сих пор сердилась на него из-за института.
- А может все-таки поедем... - робко вымолвила Лера. Глеб просиял, но тут же нацепил серьезную мину и ответил:
- Ну... ладно уж... тогда пошли, не охота в темноте по этим кочкам прыгать.

***

Деревня встретила их протяжным мычанием коров и запахом скошенной травы. И Глеб, и Лера были несказанно рады вернуться в этот райский уголок, который своей тишиной и уютной простотой, успокаивал и вселял в их сердца уверенность, надежду  и веру в лучшее. Здесь они дышали полной грудью, и не только из-за свежести и чистоты воздуха, просто здесь они были свободны. Эта маленькая деревенька с ее примитивными условиями подарила им счастье быть собой, она не требовала от них ни капли притворства, не предписывала им никаких ролей. За это они были ей благодарны, поэтому стремились вернуться, ведь гораздо приятнее ловить солнечные лучи открытым лицом, не спрятанным под опостылевшей чужой маской, давящей хуже самых крепких тисков.

Выходя из машины, Лера хотела сказать что-то по поводу того, как она рада возвращению, но вместо этого широко зевнула. Глеб улыбнулся и полным нежной заботы голосом сказал:
- Знаешь что, ты иди-ка к себе, приляг, вздремни, может. А я пока что-нибудь  к ужину придумаю. Договорились? А то, если тебя к готовке сейчас подпустить, ты ведь себе и палец ненароком отхватишь. Врачей среди нас больше нет, даже будущих, да и салаты я предпочитаю вегитрианские. Так что это не обсуждается. - последняя фраза была произнесена голосом, намекающим на строгость, но Лера и не думала спорить. Она послушно кивнула  и направилась к дому, Глеб же пошел к колодцу, чтобы пополнить водные запасы.

Лера вовсе не собиралась дремать, так только, прилечь, чтобы расслабить уставшие от долгого сидения в машине мышцы. Но лишь опустив голову на мягкую подушку, она осознала, как сильно устала за этот сумасшедший день. Сон радостно принял ее в свои объятия, стремясь успокоить расшатанные нервы.

***

Яркая, залитая солнечным светом, поляна щекотала босые ноги своей мягкой травой. Вокруг всеми цветами радуги распускались невиданной красоты цветы. Неподалеку слышалось мерное журчание воды. В воздухе летали стайки бабочек, каких она никогда не видела, даже в книгах и фильмах. Изумлению не было предела, Лера вертела головой из стороны в сторону, силясь понять где и как оказалась. Вдруг ее окликнул женский голос, такой знакомый и такой любимый , с замиранием сердца она обернулась и не поверила своим глазам.
- Мама! Папа! Денис! Как... что происходит??? Я... я что, умерла? - она слышала свой голос как будто со стороны, от чего ощущение нереальности происходящего только усиливалось.
- Глупенькая, нет конечно! Что ты! - ответила женщина.
- Мы просто решили тебя проведать. Сегодня ты показалась нам какой-то грустной. - мужчина улыбнулся тепло и так знакомо. - Ты была права, мы видим и знаем все, что с тобой происходит. И мы хотели сказать тебе, что мы гордимся тобой! Ты сделала выбор, не побоялась круто изменить свою жизнь, последовала зову сердца. Мы полностью поддерживаем тебя.
- Вот только ты говорила об одиночестве... Это нас очень расстроило. - продолжила женщина. - Ты не права, дочка. Ты не одинока. Ты просто не разобралась в себе, до конца не поняла, что чувствуешь. Мы для этого и пришли, чтобы помочь тебе осознать...
- Что осознать, мама? О  чем ты? - Лера во все глаза глядела на мать, пытаясь понять, что та имеет в виду.
- Милая, сегодня ты сделала два из трех самых важных шагов в твоей жизни! Но тебе остался третий, самый главный! - услышала она ответ.
- Какой шаг? Что я должна сделать?
- Да ладно тебе, сестренка, ты сама все знаешь. Только почему-то все никак не можешь себе в этом признаться. - вступил в разговор Денис.
- Дениска, я не понимаю...
- Все ты понимаешь! Не глупи!- в голосе мальчика чувствовалась уверенность и небольшое раздражение.
- Денис, ну зачем ты так. - одернул его мужчина. - Ты видишь, она действительно запуталась. Давай прямо к делу.
- Ну.ладно, пап! Я просто думал, вдруг она сама догадается! - озорно блеснул глазами Денис. - Ну раз ты такой тормоз, Лера, давай все по полочкам тебе разложу. Помнишь мы несколько лет назад смотрели один фильм, он тебе очень понравился, правда ты в конце разревелась, но сказала, что это тебя просто эмоции захлестнули. Помнишь? Ну там еще про женщину-следователя, которая все смысл жизни пыталась найти.
- А-а-а, "Богиня: как я полюбила"? Конечно, Динь, я помню! Это мой любимый фильм, один из любимых.
- Ха, плохо же ты свои любимые фильмы знаешь! - ухмыльнулся мальчик. - Ты вспомни, она ведь в конце нашла ответ на свой вопрос! Помнишь? - Лерины глаза загорелись искрой понимания, она кивнула. - Наконец-то! Ну, скажи ты этот ответ, там ведь всего одно слово! Скажи!
- Скажи, Лера. - закивали родители. - Скажи это!
- Любовь.... но я не пони...
- Да хватит! Заладила, "не понимаю, не понимаю". - снова начал нервничать Денис, но мужчина строго посмотрел на него и кивнул жене. Та заговорила:
- Лерочка, оглядись вокруг и загляни в свое сердце. Его биение не одиноко! Совсем рядом есть тот, кто любит тебя, тот, кого любишь и ты. Открой свое сердце, в нем живет любовь. Только она сделает тебя счастливой! - она замолчала, потому что мужчина наклонился и что-то быстро прошептал ей на ухо. А затем, уже громко, сказал:
- Лера, нам пора. Но ты не бойся, мы всегда рядом. - они стали постепенно таять, черты любимых лиц все труднее было разобрать. И вот, когда их силуэты практически растворились в воздухе, Лера снова услышала мамин голос:
-  Девочка моя, ты все знаешь, ты справишься! Не дай любви и счастью пройти мимо тебя!!! Самый главный шаг - шаг навстречу!!!

***

Лера открыла глаза и в изумлении села на кровати. Этот сон был так похож на явь, что становилось немного не по себе. Она посмотрела в окно и увидела, что уже начало смеркаться. Волнение постепенно уступало место самым приятным эмоциям. Родители и Денис, любимые, родные люди, которых ей так не хватало, были с ней, пускай только во сне, но были... Она улыбнулась и сладко потянулась. В этот момент дверь в комнату тихонько приоткрыли и в щель протиснулась голова Глеба.

- О! А я думал, что ты спишь. Я там ужин приготовил, есть-то хочешь? - она отрицательно покачала головой. - Знаешь, мне тоже что-то не хочется. Пока готовил всего напробовался. Я тебе чай с ромашкой принес, умные люди говорят, помогает снять нервное напряжение. - он вошел и протянул ей большую чашку.
- Спасибо, - сказала она и с шумом отхлебнула ароматный напиток. - очень вкусно.

Глеб присел на край кровати и смотрел, как Лера наслаждается чаем. Он не мог, да и не очень хотел  скрыть улыбку, которая так и сквозила нежностью. Она подняла на него глаза и, заметив, как он смотрит на нее, тоже невольно улыбнулась. Тепло разливалось у нее в груди, и она понимала, что к чаю оно не имеет никакого отношения. Наконец, чашка опустела и Глеб, получив очередную порцию благодарности, уже собирался выйти из комнаты, чтобы не мешать, как он выразился "целебно-усыпляющему эффекту ромашки". Но Лере не хотелось, чтобы он уходил, и она ляпнула первое, что пришло ей в голову:
- Глеб, подожди. А ты не мог бы ... сыграть мне что-нибудь. Ну, пожалуйста. - удивленно кивнув, Глеб скрылся за дверью и через минуту вернулся с саксофоном в руках.
- Ну, и что тебе сыграть в качестве колыбельной? - спросил он.
- А точно, давай колыбельную. - немного подумав, ответила Лера. - Ты ее точно знаешь! Я помню, ты раньше играл... там еще слова на английском, женщина поет! Как же... ах, да, "Summertime", помнишь? -  в ответ Глеб снова кивнул и заиграл, закрыв от удовольствия глаза.

Эту песню Лера знала наизусть. Именно эту песню мама часто пела ей по вечерам, она прекрасно помнила те вечера. Они были  полны счастья, просто потому, что рядом были любимые люди. Сейчас это чувство счастья вновь возникло у нее в душе. Она посмотрела на Глеба и вспомнила самый конец своего сна, последние мамины слова: "Не дай любви и счастью пройти мимо тебя!!! Самый главный шаг - шаг навстречу!!!". Перед ее глазами предстали кадры из "Богини", протокол, полностью исписанный одним лишь словом "Любовь". Сердце у Леры бешено забилось и она запела:

Summertime
And the living is easy
Fish are jumpin'
And the cotton is high

Your mama's rich
And your daddy's good lookin'
So hush little baby
Don't cry

One of these mornin's
You're gonna rise up singin'
You're gonna spread your wings
And fly to the sky

But 'til that moment
Nothin' can harm you
With your daddy and mummy
Standin' by

One of these mornin's
You're gonna rise up singin'
You're gonna spread your wings
And fly to the sky

But until then
Nothin' can harm you
With your daddy and mummy
Standin' by
With your mum and your dad
Standin' by

Изумленный Глеб доиграл до конца и отложил в сторону саксофон. Он так и сидел, зажмурившись, в его ушах до сих пор звучал ее волшебный голос, который, как ему показалось, еще никогда не был таким нежным и ласковым. Вдруг он почувствовал на своем лице ее дыхание, а затем произошло невероятное: ее мягкие горячие губы коснулись сначала его левого глаза, потом правого и затем робко прильнули к его губам.  Этот поцелуй уносил их далеко-далеко к звездам, наполняя каждую клеточку их тела теплом, нежностью и  страстью. Они слышали только как , выпрыгивая из груди, бились в едином ритме их сердца. Время остановило свой бег, оно больше не имело значения, как не имело значения ничто вокруг, ничто, кроме одного , того единственного, что имело смысл. И имя этому  ЛЮБОВЬ.

Отредактировано Lovethesun (2008-07-15 05:13:28)