администраторы:

Аlice

приветствую вас на форуме пары Глеб и Лера

модераторы:

пока нет

Глеб и Лера forever

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Глеб и Лера forever » фанфики » Я лечу (продолжение про Глеба, грустно)


Я лечу (продолжение про Глеба, грустно)

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

AU, Songfic.
Персонажи: Глеб Лобов/ОЖП, ОЖП, Лобовы, Денис и Лера Чеховы.

Возможный ООС главного героя. Большое спасибо ЧеЛо-веку за вдохновение.
Первый фанфик и вообще первая проза. Критика приветствуется, желательно в цензурной форме.
Разумеется все права принадлежат СТС и съёмочной группе.
Посвящение: Актёру Игорю Шмакову, подарившему нам столь замечательного героя.
Глава 1. Прощальная песня.
  «Алло, мам, я лечу! До встречи», — Глеб отключил телефон, самолёт уже заканчивал руление, краткий миг разгона, взлёт.
      Итак, MP3- плейер, странный прощальный подарок женщины, которая навсегда изменила его жизнь.
      Он подключил наушники, гадая, что жена не пожелала сказать ему лично. Раздался рокот гитарных струн, и знакомый мягкий чарующий голос запел:
Давайте негромко,
Давайте в полголоса,
Давайте простимся светло.
Неделя, другая,
И мы успокоимся,
Что было, то было, прошло.
Конечно ужасно,
Нелепо, бессмысленно,
О как-бы начало вернуть.
Начало вернуть
Невозможно, немыслимо.
Ты даже не думай, забудь.

Займемся обедом,
Займемся нарядами,
Заполним заботами быт.
Так легче, не так ли?
Так проще, не правда ли?
Не правда ли, меньше болит?
Не будем грустить,
И судьбу заговаривать,
Ей богу, не стоит труда.
Да-да, господа,
Не авось, ни когда-нибудь,
А больше уже никогда.

Ах как это мило,
Очень хорошо.
Плыло, и уплыло,
Было и прошло…*
     "Вася, Вася, даже теперь ты даришь мне свою поддержку и утешение. Правда наша история скорее похожа на другой рефрен из твоей любимой сказки, как там …
Нелепо, смешно, безрассудно,
Безумно — волшебно!
Ни толку, ни проку,
Не в лад, невпопад — совершенно! "**

      Перед внутренним взором Глеба замелькали картинки прошлого.
       Совершенно нелепо, лучше не скажешь, почти год назад началась эта история. Влюблённый и несчастный мальчишка, который попытался сбежать от боли, хотя твёрдо знал, что бежать от себя напрасный труд. Он выбрал Петербург, потому что он был дальше Москвы, но ближе Владивостока, Тюмени и Новосибирска (туда бы не отпустили), к тому же именитость местных медицинских ВУЗов помогла объяснить решение перевестись отцу.
      Судьба поджидала его буквально в квартале от нового университета в лице девушки, которую он буквально выдернул с проезжей части. Она шла, словно не видя красного сигнала светофора, впрочем, почему «словно», озноб пробивал, при взгляде в её карие глаза, смотрящие куда-то за пределы действительности. Мёртвый взор, каким, наверное, смотрел он сам на поцелуй молодой четы Гордеевых, мир замер, сердце захлестнуло иррациональное чувство чужой боли.
       Женский крик «Вася!» заставил очнуться. Рыжий вихрь налетел на безучастную незнакомку, заключив её в объятья, тот же голос с чувством произнёс: «Спасибо Вам, молодой человек! Да что с тобой!».
«Дошло, наконец, что Вася не в порядке». — подумалось, с некоторым злорадством.
— Молодой человек, простите, что обременяю Вас, но одна я не справлюсь. У моей сестры, кажется шок, помогите, пожалуйста, довести её домой, здесь рядом, минут 10 не больше.
      Молча кивнув, тот прошлогодний Глеб подхватил «сестру» под локоть, не подозревая ещё, что делает свой первый шаг в «новую жизнь». Дворы, подъезд, лифт, отпирая дверь, девушка широко улыбнулась.
— Позволено ли мне будет узнать имя спасителя моей сестры?
— Глеб. — Реакция на это короткое слово была совершенно неожиданной. Оцепенение, спасённой им дамы мгновенно уступило место истерике. — Так зовут её жениха, — удивлённо пояснила их спутница, заталкивая Васю в квартиру.
      По сей день не найти внятного ответа на вопрос, почему тогда он тогда остался и сделал своё нетривиальное предложение. Но было ли то сочувствие чужой боли, желание убежать от собственной, величайшая шутка или воля проведения, сожалеть о случившемся не пришлось.
— Жених, женихххххх, — поток слёз сменился полубезумным смехом.
       — Воды! — почти инстинктивный приказ. Рыжая понимающе кивнула и через несколько секунд щедро опрокинула на голову Васе целый графин.
— Нет у меня больше жениха, — горькая фраза разрезала плотный занавес установившейся тишины. — У него теперь другая невеста, без проблем со здоровьем и четырёхкомнатной квартирой. Господи, стыд какой, за 2 недели до свадьбы бросил, что я родителям скажу. По её щекам заструились беззвучные слёзы.
— А родители его видели когда-нибудь?
— Нет они в Новосибирске, только что это меняет?
— Всё.
— Я не понимаю вас.
— Может быть поговорим в комнате, — вмешалась рыжая, — Меня, кстати, Варварой зовут.
— Наверно это звучит безумно, но быстро распавшийся брак для женщины предпочтительнее сбежавшего жениха, так?
— Несомненно, — подтвердила Варвара.
— Итак, вы должны были выйти за Глеба, ну так Глеб перед вами.
— О чём Вы говорите? — на лице невесты было написано крайнее недоумение.
— Василиса.
— Василина!
— Простите. Я предлагаю, дабы не огорчать родителей, заключить фиктивный брак со мной. Через годик тихо разведёмся, повздыхают и успокоятся.
— А Вам-то это зачем?
— Я очень хорошо вас понимаю, даже слишком.
— Вас тоже бросила невеста?
— Она не была моей невестой. Всё гораздо проще, я люблю её, а она меня нет. Недавно она вышла замуж, а я сбежал сюда.
— «Я уезжаю в дальний путь, но сердце с вами остаётся», *** — пробормотала Василина, а потом долго и задумчиво смотрела, пытаясь что-то прочесть в глазах, казалось прошла вечность, когда она, наконец, кивнула. Следом раздался облегчённый выдох Варвары.
      Так было положено начало «совместной» жизни вчерашних незнакомцев. Переселившись из гостиницы к «невесте» на следующий же день «жених» принялся прилежно учить свою «роль», параллельно, погрузившись с головой в учёбу. Это помогало ему не думать о Лере, Дениске, родителях и абсурдности своего нынешнего положения.
      Сбежавший Глеб, тоже оказался студентом в «Мечниковском» университете, только с последнего курса (повезло, что не бухгалтер или того хуже художник). Там же обучалась и Варвара.
      «Это судьба», — патетично заявила она, выяснив, что «зять» зачислен именно в её группу, и тут же рассмеялась. Именно «протекция» Варвары Ильиничны Лекарь (Толик, наверняка, удавится от зависти) гарантировала быструю адаптацию в группе, и «дома». В её лице, он кажется, первый раз в жизни обрёл настоящего друга. В характере его новоиспечённой свояченицы-старосты причудливым образом сочетались невероятная жизнерадостность с крайней серьезностью и искреннее добросердечие с суровой критичностью. Создавалось впечатление, что природа создала гибрид Шостко, Капустиной и немного его самого, поскольку глубине её темно карих глаз притаились авантюризм и лукавство.
      Василина же казалась, на первый взгляд, полной противоположностью сестры. Она была почти «тургеневской барышней», аспирантка филфака молчаливая, меланхоличная, умевшая казалось только улыбаться, ибо её смех слышался крайне редко. Даже золотистые пятнышки, превращавшие её глаза в 2 маленьких солнышка, не могли снять с неё вуаль лёгкой грусти. Она любила, комедии Шекспира, стихи Хайяма и Тагора (о существовании которого до встречи с ней он даже не подозревал), театр (только без особого авангарда) и старое кино. У неё была «новиковская» привычка говорить цитатами, но сыпала она не статьями энциклопедии, а стихами и афоризмами.

      С будущей женой он тогда общался мало. Главной причиной была занятость, а ещё некая задумчивой отстранённость, в которой она пребывала большую часть времени. Да и «безопасных» тем для разговоров у вас почти не было. Разве что гитара…
      Сейчас смешно вспомнить, но когда матери вздумалось отдать 10-летнего Лобова- младшего (о ужас!) в музыкальную школу по классу фортепьяно дома произошел грандиознный скандал. Отец (спасибо ему большое) тогда предложил компромисс: «идешь в школу, но выбираешь инструмент сам». Выбор пал на «приличную для нормального пацана» гитару. В те далёкие времена, когда ещё не было возможности легально покупать сигареты и выпивку гитара спасала, игра успокаивала нервы. Но была заброшена, как символ родительской тирании, когда пришлось поступить в мед. И взята в руки снова после ранения, которое в корне изменило его отношение вредным привычкам, будущей профессии и жизни вообще.
      Инструмент, при переезде, конечно, остался дома. Поэтому обнаружение оного у «Лекарей» было большой радостью. Играли обе сестры, но Вася ещё и пела, так, что всё переворачивалось в душе.

* Прощальная песня: сл. Ю.Михайлова (Ю.Ким), муз. Г.Гладкова.
** Песня Волшебника: сл. Ю.Михайлова (Ю.Ким), муз. Г.Гладкова.
*** Лопе де Вега «Собака на сене».

0

2

Глава 2. Дорожная песня

       В первый раз он услышал её завораживающий голос вечером, накануне приезда делегации родственников, повторяя про себя список: Илья Васильевич, Веселина Димитровна («наш дедушка с маминой стороны был болгарин»), Анна Семёновна, Галина Петровна и Василий Андреевич.
«Еще он не сшит, твой наряд подвенечный», — раздалось из наушников.
Да, именно эта песня стала первой нитью связавшей две израненные души.
И хор в нашу честь не споет…
А время торопит — возница беспечный, —
И просятся кони в полет.
И просятся кони в полет.
Ах, только бы тройка не сбилась бы с круга.
Бубенчик не смолк под дугой!
Две вечных подруги — любовь и разлука —
Не ходят одна без другой.

Мы сами раскрыли ворота, мы сами
Счастливую тройку впрягли,
И вот уже что-то сияет пред нами,
Но что-то погасло вдали.
Святая наука — расслышать друг друга
Сквозь ветер, на все времена!
Две странницы вечных — любовь и разлука —
Поделятся с нами сполна.

Чем дольше живем мы тем годы короче,
Тем слаще друзей голоса.
Ах, только б не смолк под дугой колокольчик,
Глаза бы глядели в глаза!
То берег, то море, то солнце, то вьюга,
То ласточки, то воронье…
Две вечных дороги — любовь и разлука —
Проходят сквозь сердце мое…*
        Она пела, словно пророчила, именно прошлая любовь и грядущая разлука стали основой их странных семейных взаимоотношений.
Знакомство с родителями и скромная свадьба прошли на ура, молодожёнам даже удалось не особенно смущать друг друга, засыпая в одной кровати. Но, всё же, посадив родных в самолёт, все вздохнули с явным облегчением, теперь можно было расслабиться до новогодних праздников.
Из аэропорта Варвара направилась на дежурство в больницу (где подрабатывала «ради практического опыта»), а супруги домой. Читавший очередной учебник, Глеб услышал звон бьющегося стекла и истошный крик жены. Влетел в кухню, Вася смотрела знакомым ему, замороженным взглядом на экран телевизора, там передавали срочное сообщение о крушении самолёта Санкт-Петербург-Новосибирск. Он поспешил увести её в комнату и обнял, лихорадочно пытаясь понять, что нужно сказать. Но разве можно было найти слова, способные утешить того, кто разом лишился родителей, деда и обеих бабушек.
Она, вдруг, обмякла в его объятьях, подняла полные слёз глаза и поцеловала. Всё происходило, словно в лихорадке, она пыталась спрятаться от одиночества, почувствовать биение жизни, да разве мог он, помнящий свой дикий страх, когда смерть занесла косу над его братом и матерью, отказать ей в этом. В ту ночь, после того как огонь страсти угас, они долго говорили. Сначала о её семье, потом о его, тогда-то он и рассказал ей всё о Лере, о жуткой ночи её спасения и о том, что за гранью, куда ему довелось заглянуть, не больно и не страшно.
       Последнее откровение, похоже, принесло ей некоторое успокоение, поскольку под утро она, наконец, задремала. Он же встал, нужно было позвонить Варваре и в универ.
Поразительно, но это единственная ночь не сделала их, тогда, любовниками, но чрезвычайно сблизила. Отношения такого уровня открытости были у него раньше только с братом и, хотя больше не случалось откровенных бесед, они стали как-то чувствовать друг друга.
Следующий месяц пролетел с невероятной скоростью. Варвара ездила на опознание, Вася в родной город, сдавать квартиру. Взаимная поддержка помогала им пережить это горе, но как позже признавалась свояченица, без помощи и участия Глеба им пришлось бы намного тяжелее. Беда подкашивает человека не только в моральном плане, поэтому Василина не обращала внимания на ухудшение самочувствия, тревогу забила её сестра, всё-таки хроническое заболевание печени это не шутки.
— Я беременна! У меня будет ребенок! С ума сойти! — Супруга, абсолютно пьяная от счастья, размахивала справкой из гинекологии.
     Он смотрел на неё и думал, с нежностью, что сейчас она сама похожа на ребёнка. И не мог не радоваться за неё. В ночь откровений она рассказала, что теперь очень боится остаться одна. У сестры рано или поздно начнется своя жизнь, и это правильно, а выйти снова замуж шансы почти нулевые, ибо она практически бесплодна (точнее почти не имеет шансов зачать из-за гармонального фона) знала бы она тогда…
      В тот день брак молодой четы Лобовых перестал быть фиктивным. Жутко позабавила Васина попытка избавить мужа от неловкости. Она сама завела разговор о том, что это её проблема, и она не собирается после развода подавать на алименты. Он же просто отрезал: «Развода не будет» и впервые увидел, как солнце в её глазах «выглянуло из-за туч».
Боясь растерять решимость, он тут же позвонил и огорошил родителей новостью, о женитьбе (без подробностей) и будущем отцовстве и пригласил, навестить их как-нибудь на выходные.
— Ну что, дамы, готовимся пережить ещё один родительский десант.
     Конечно, они приехали через 3 дня, неожиданно, прихватив Дениса и Леру (в глазах которой, можно было явственно различить беспокойство, едва ли не большее, чем у матери).
— Так, — заявил он, когда все вышли из такси, предупреждаю сразу, о родителях барышень не расспрашивать.
— Почему?
— Каких барышень? — вопросы (мамин подозрительный, папин удивленный) раздались одновременно, ты усмехнулся: как предсказуемо.
— Барышни — это моя жена и её сестра, по совместительству моя новая староста, она нас и познакомила. Живём вместе, потому что это ИХ квартира.
— Они потеряли всю семью в последней авиакатастрофе (Лера издала странный полувздох-полувсхлип). Семья приличная: дед доктор — медицинских наук, отец — профессор химии, а мать — кандидат исторических наук, жена сама в аспирантуре учится. Выросли они в Новосибирском академгородке. Закончив речь, «оратор» стремительно двинулся к своему подъезду, вынуждая остальных следовать за собой.
      В общем и целом обстановка нынешнего «знакомства с родителями» мало отличалась от предыдущего. Папа и Денис изначально были настроены позитивно. Мама, которая после проникновенного «спича» перестала опасаться, что её сына окрутила меркантильная профурсетка, приняла невестку тепло. Кажется даже тот факт, что Вася была старше на 3 года, был причислен к её достоинствам. Лера… молчала и наблюдала. Улучив момент, жена шепнула: «ЕЙ можешь рассказать всё».
      Мама (при горячей поддержке остальных, даже Леры) завела беседу о сложностях ухода за младенцами и говорила, что они рады будут помочь. Предложила после родов переехать с детьми в Константиновск. И, конечно, получила обещание подумать.
      На завтра была запланирована прогулка по Граду Петра, поэтому лечь решили пораньше.
      Когда все улеглись Лера, которой досталось кресло на кухне, сама попросила о разговоре.
— Ты кажешься счастливым.
— Потому что я счастлив, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах, — он вздохнул, — Я не могу лгать тебе (Варвара тоже в курсе), но остальным лучше не знать, хватит и того, что они думают, будто это «брак по залёту», — Она уверенно кивнула в ответ на его вопросительный взгляд. Наклонившись вперед, он привычным жестом взъерошил волосы и начал свой рассказ…
— Стало быть, ты у нас рыцарь. Она улыбнулась немного печальной улыбкой.
— А что подходит играю на струнном инструменте и отпускаю комплименты дамам в перерывах между попойками и драками.
Однако она не улыбнулась шутке: Прости меня.
— За что? Мы с тобой в этой истории без вины виноватые.
      Прощаясь на вокзале, он обнимал Леру, по-настоящему прощаясь со своей мечтою навсегда: «Будь счастлива сестрёнка».
      По возвращении домой, жена обняла его и сказала: «Из любви к родине солдаты подпирают смерть ногами, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются на небо и ныряют в самый ад — из любви к истине. Землю перестраивают из любви к прекрасному. А ты что сделал из любви к девушке? Я отказался от нее»**.
— Откуда это?
— Шварц «Обыкновенное чудо».
— А! Кажется, есть такой фильм.
— Даже два. Это моя любимая сказка, самая сказочная из всех. И, учитывая, как ты перевернул мою жизнь — самая правдивая.
— Почему?
— Потому что с твоим появлением в моей жизни случилось обыкновенное чудо. Она положила его ладонь себе на живот.
      В тот вечер они смотрели старый чёрно белый фильм с королём из знакомой с детства «Золушки». Глядя на экран, Глеб страдал вместе с Медведем, завидуя тому, что сказочным героям всегда предназначен счастливый конец. А она прижималась к нему доверчиво и покорно, как Принцесса, познавшая горечь потерь, и впервые заснула у него на плече.
      Пару дней спустя была и версия Захарова, с теми самыми загадочными и немного печальными песнями, что он уже не раз слышал в её собственном исполнении. Глядя на горящие под музыку декорации, она повторила слова Хозяина: «Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут так, как будто они бессмертны, — смерть иной раз отступает от них»***.
— Это по-моему самая главная фраза здесь, и моя самая любимая.

     «Если бы ты знала тогда, впрочем, ТЫ знала… предчувствовала»
     Стюардессы разносили обед, Глеб вынырнул из тумана воспоминаний. Пообедав, он вновь нажал на пуск.
За то, что Вы — увы! — больны не мной,
За то, что я — увы! — больна не вами****.
Увы! Родная, Увы! Шептал он, радуясь отсутствию соседа.
Вспомнилось, как она рассказывала, подбирая аккорды на следующий день после отъезда его семейства, что до встречи с ним предпочитала песне, исходное стихотворение.
— Наверное, это надо почувствовать, чтобы оценить.
     А как она это пела, куда там Пугачёвой, именно после очередного исполнения этого романса он признался ей в любви…
— Заканчивай концерт! Я несу ужин!
— Чувствую себя прямо инвалидом. Она отложила гитару.
— Почему?
— Как почему? Вы ж меня с Варькой разве что с ложечки не кормите!
— Тебе положен покой, хватит и того, что на процедуры ездишь каждый день, Софи Лорен 2 беременности вообще пластом пролежала и вполне счастлива.
    Он поставил поднос на журнальный столик и взял свою порцию.
— Как говорят психологи, не можешь изменить суть вещей, измени отношение к ним. Почувствуй себя царицей, тебе сам Бог велел.***** Жуй, пока не остыло.
— Господи, страшно подумать, как бы ты ухаживал за ЛЮБИМОЙ женщиной, ожидающей ребёнка.
— Я тебя люблю! — возразил он.
    Она замерла с вилкой в руке. А ты рассмеялся горько, и немножко безумно.
— Так, кажется мне пора на приём к доктору Филюрину!
— А кто это?
— Знакомый психотерапевт. Согласись, душевное здоровье человека, который любит почти сестру как женщину и жену почти как сестру, вызывает сомнения.
— Тогда нам следует пройти курс групповой терапии.
Его губы, как зеркало, отразили её мягкую грустную улыбку.
    На 12 неделе её всё же положили на сохранение. Будущих мам можно было навещать, но часы посещений совпадали с занятиями в университете, через три дня будущий отец был готов выть на луну от беспокойства. Выход нашла Варвара, благоразумно предположив, что кадры при низких зарплатах требуется всегда и везде. Так он стал работать на полставки ночной «медсестрой» (вместе со свояченицей, которая всё шутила про «смену пажеского караула»******).
    Несмотря на то, что он был жутко вымотан, это было чудесное время, наполненное исключительно радостным ожиданием. Непосредственное наблюдение за сложностями вынашивания новой жизни привело к тому, что его уважение к женскому полу невероятно выросло. Поэтому он честно пытался скрасить роженицам их вынужденное затворничество, отпуская комплименты и оказывая мелкие услуги. Зав.отделением Антон Андреевич, даже шутил, что стоит написать статью, о положительном влиянии наличия симпатичных молодых людей в числе младшего медперсонала на протекание сохраняемой беременности.
Гром грянул на 30 неделе…

* Дорожная песня (Любовь и разлука): сл. Б. Окуджавa, муз. И. Шварц
** Е.Л. Шварц «Обыкновенное чудо».
*** Е.Л. Шварц «Обыкновенное чудо».
**** Мне нравится: сл. М. Цветаева, муз. М. Таривердиев.
***** Василина в переводе с древнегреческого царственная
****** В. Губарев Королевство кривых зеркал (сценарий фильма).

Отредактировано Светония (2017-08-29 19:16:37)

0

3

Глава 3. Последняя поэма.

— Состояние печени начало ухудшаться, действие лекарств ослаблено вашим положением. Рекомендую прибегнуть к преждевременным родам, конечно лучше дождаться 32 недели, поскольку…
— Только через мой труп!
— Послушайте это опасно для вашего здоровья, а возможно и жизни.
— Меня мама доносила до 35 недели, жизнеспособность у плода на таком сроке прекрасная, но я всю жизнь принимаю лекарства, хотите, чтобы я сознательно обрекла на подобную участь своих детей.
- Я буду вынашивать до конца.
— Поговорите с женой, вы же медик. — Доктор тактично вышел из кабинета. А Глеб впервые подумал, что широкая доступность медицинской информации не всегда благо.
— Глеб, послушай, всё чего я действительно хочу в этой жизни — стать матерью, матерью здоровых детей. Здоровье у меня и так не очень, риск того, что это может быть опасно для жизни невелик. Тебе ли не знать, что роды могут окончиться плачевно даже для здоровой женщины. Мы все рискуем, вступая на этот путь. Подумай, даже если меня не станет, на земле останется два человека.
      Двойня, он до сих пор помнил своё потрясение, кажется даже большее, чем от новости, что станет отцом. Василина называла это благословением свыше, и он не мог не согласиться с ней, выбирая вторую пару имён. И в этот критический момент, глядя в полные решимости глаза жены, он начинал понимать глубинный смысл выражения «Если не можешь остановить пьянку, возглавь её».
      Эта ситуация окончательно склонила чашу весов в пользу решения переехать в Константиновск («Я еду с вами», безапелляционно заявила Варвара).
      Началась пора тревожного ожидания и теперь ему пришлось ощутить и страдания волшебника, что был «на свою беду бессмертен».
      Хуже всего было то, что он не мог позволить себе показать этот страх, он должен был поддерживать своих барышень. Только в церкви коленопреклоненным перед лицом Бога он мог побыть слабым. Он молился каждый день, молился истово, прося сохранить жизнь и здоровье жене и детям. Звонок Васи с сообщением, что «день X» настал, застал Лобова и, вмиг позабывшую об обязанностях старосты, Лекарь в столовой между парами. Жена рассмеялась, увидев физиономию будущего отца, влетевшего в предродовую, и его, внезапно, отпустило.
— Подойди. — Она повесила ему на шею шнурок с плеером.
— Что это?
— Это на случай, если меня не будет рядом. Надейся на лучшее, готовься к худшему, как говорится.
— Вася…
— Не ты ли говорил мне, что ТАМ не страшно. Всё, иди, долгие проводы лишние слёзы.
Муж и сестра сидели у родильного зала, взявшись за руки, словно дети, и ждали.
— Две здоровые девочки: 48, 2 600 и 50, 2 500, мама чувствует себя хорошо.
— Алло, папа, ты сидишь? Поздравляю, ты стал дедом, Веселина и Василиса.
      Ночь своего последнего дежурства он проводил в счастливой эйфории, наблюдая, как спят его дочери. Дежурство было спокойным, пока в 5 утра размеренную тишину не ворвалось.
— Срочно врача в послеродовую!
— Лобова. Острое состояние!
      Страшный вердикт отказ печени. Когда Варя добралась до больницы, всё уже было кончено.
— Господи, ну почему, ведь была же положительная динамика?
— Эти три дня были её последним чудом.
— Чудом?
— Больше всего на свете она хотела познать радость материнства. И она смогла насладиться ею, пусть и не долго.
Он обнимал рыдающую невестку, пытаясь сдержать собственные слёзы и найти утешение в воспоминаниях о своём неоконченном «последнем пути».
— Не плачь, мы обещали…
— Глеб.
— А.
— У тебя через 3 часа самолёт.
— Но...
— Сам понимаешь, сейчас ещё важнее быстро перевестись в ваш Мед.
И вот он, возвращается домой с той же болью, с какой покидал его, «живое сердце может ли снести…»*

Ветеp ли старое имя развеял.
Нет мне дороги в мой брошенный край.
Если увидеть пытаешься издали.
Не разглядишь меня,
Не разглядишь меня,
Друг мой, прощай…

Я уплываю, и время
Несет меня с края на край.
С берега к берегу,
С отмели к отмели,
Друг мой, прощай.
Знаю, когда-нибудь,
С дальнего берега
Давнего прошлого
Ветеp весенний ночной
Принесет тебе вздох от меня.

Ты погляди, ты погляди.
Ты погляди не осталось ли
Что — нибудь, после меня.

В полночь забвенья
На поздней окраине жизни своей.
Ты погляди без отчаянья,
Ты погляди без отчаянья.
Вспыхнет ли, примет ли облик
Безвестного образа,
Будто случайного.
Примет ли облик безвестного образа,
Будто случайного.

Это не сон. Это не сон.
Это вся правда моя, это истина.
Смерть побеждающий вечный закон —
Это любовь моя. Это любовь моя**.

Помни, «Смерть не тушенье Света,
Она — задуванье лампады,
Потому что настал час рассвета»***.

Голос в наушниках замолчал в тот момент, когда начали объявлять посадку. Глеб, застёгивая ремень, думал о том, как ему хотелось бы обладать спокойствием и отрешённостью индийских йогов, чтобы встреча с прошлым, где осталась половина его сердца, не могла увеличить боли, которой была сейчас полна вторая половина. Выйдя из здания Аэропорта он, горько усмехнувшись, произнес «Что ж, доктор Лобов, «Аптека, улица, фонарь»**** и направился на стоянку такси.

* Г. Горин «Чума на оба ваши дома»
** Последняя поэма: сл. Рабиндранат Тагоp, муз. А. Рыбников
*** Рабиндранат Тагор
**** А.А. Блок «Ночь, улица, фонарь, аптека»

0


Вы здесь » Глеб и Лера forever » фанфики » Я лечу (продолжение про Глеба, грустно)